Далеко-далеко в чистое поле поехали на охоту два могучих русских богатыря, два побратима славных. Один из них, что постарше, был Илья Муромец. А другой, что помоложе и лицом пригожий, Алеша Попович.
Долго они ехали, но никакой живности в поле не встретили. Даже лук с плеча ни разу не сняли. Что за беда! Разве это охота! С такой охоты домой задворками возвращаются...
Доехали богатыри до самого синего моря, до тихих морских заводей. Но и здесь не случилось им встретить ни серого гуся, ни белого лебедя. Даже малая пташка в небе не порхала. Не на чем было охотникам глаз остановить, не на чем сердце утешить, могучие плечи расправить.
Говорил Илья Муромец, старый казак:
Видно, забыть нам про пироги с лебедушкой; видно вспомнить про блины!..
Отвечал ему Алеша млад:
Пока на пирог не добуду, домой не вернусь. Не хочу ходить задворками-огородами.
Разъехались в разные стороны богатыри, так легче добычу искать. Илья Муромец берегом моря поехал, а Алеша Попович обратно в поле повернул.
Ехал-ехал Алеша, на неудачливое свое охотничье счастье сетовал:
Столько уж дней прошло, а ни разу лук не погудел, не порадовался, ни разу стрела в небо не взлетела, не возликовала. И душа моя охотничья не возвеселилась.
Увидел Алеша посреди степи широкой старый дуб. Высокий дуб кряжистый. Решил в тени дерева отдохнуть. Подъехал ближе, глядит на ветвях сидит вещая птица, черный ворон. Старый уж это был ворон для других воронов дедушка.
Глазами умными, цепкими ворон на Алешу смотрел, переступал с ноги на ногу. Потом вдруг взлетел, над дубом круг сделал и обратно на толстую ветвь сел опять лапами переступает, будто когти точит.
Глядел глядел на вещую птицу Алеша, удивлялся величине ворона, а потом подумал: на кого это он когти точит? не на меня ли?.. Тут рассердился Алеша, соскочил с коня; лук сорвал с могучих плеч, положил на тетиву стрелу каленую. Целился, сам себе шептал:
Ни разу я вещую птицу не подстреливал. А сейчас подстрелю. Хоть плечи расправлю, хоть утешу сердце богатырское! Ну держись теперь, черныш!..
А ворон на ветке вздрогнул, от Алеши крылом заслонился и говорит человеческим голосом:
Подожди, Алеша Попович! Не стреляй, русский богатырь. Ведь тебе на мне сердце не утешить и могучие плечи не расправить. Не похож я на лебедушку и в пирог меня не положить. Давай, Алеша, сначала словечком перемолвимся, а там уж сам решишь, что делать тебе!
Не опускал лук Алеша, не прятал стрелу. Все еще целился. И ворону так отвечал:
Незачем мне с тобой, птица вещая, беседы вести. Вряд ли ты что-то такое знаешь, чего бы я не знал, поэтому не получится у нас беседы. Слушать тебя мне скучно будет, а тебе меня слушать не поймешь. Самый мудрый из воронов глупому человеку ровня... Я, подстрелив тебя, хоть душу отведу. Пусть стрела возликует, пусть лук порадуется, погудит.
Другим крылом закрывался ворон, переступал с ноги на ногу. Еще так говорил:
А вот расскажу тебе, что я с дерева вижу и что слышу сейчас, ты того не знаешь, Алеша. Неразумно поступишь, коль не выслушаешь меня, старого ворона. Мне-то умереть не страшно, много я пожил, всякого видел и доброго, и худого. Вот и сейчас кое-что вижу. А ты, русский богатырь, понапрасну время теряешь. Где б ты нужен был, там тебя нет, а там, где в тебе нет нужды, ты стоишь, попусту стрелой грозишь!
Опустил Алеша лук:
Говори, вещая птица, чего я не знаю!
Показал ворон клювом на север:
Поспеши-ка ты, Алеша, через эту широкую степь в поле желтое Саратовское, поспеши к реке Саратовке. Там белый камень горючий найдешь, а под камнем куст ракитовый.
Знакомые места! кивнул Алеша. И что же?..
А то! покачал головой ворон. Не перебивай! Времени у тебя мало... Под кустом ракитовым сидят два татарина два татарина некрещеные. Увели они от родителей красну девицу, душу русскую. Руки вяжут ей, за спину заламывают, вот-вот перекинут через коня. Один татарин, послушай, приговаривает: "Ты по русскому красная девица, а по-нашему будешь голчаночка!" А другой татарин тоже не молчит: "Увезем тебя от родителей! Увезем тебя, красавица, в орду! Кто ты здесь? Дитя дитем, родительское чадо. А у нас невестой будешь!.. Завтра замуж отдадим за хорошего татарина, за богатого, дородного. Он в плечах косая сажень. Он над нами князь и мы все ему покоряемся. И ты, красавица, покоряться будешь. Если нет голова с плеч!.. Жить богато будешь: жирно кушать, сладко спать. Завтра уж отдадим тебя замуж. Взамен получим табун коней"...
Дальше не стал слушать ворона Алеша Попович. Лук надел на плечо, стрелу в колчан убрал, вскочил на коня и поскакал скорее через широкую степь в желтое поле Саратовское к речке извилистой Саратовке. Знал, где стоит белый камень горючий, знал, где растет куст ракитовый.
Во весь опор мчался Алеша, на встречном ветру плечи расправлял. Радовалось сердце, что дело достойное нашлось. Душа православная возвеселилась.
Молнией стремительной Алеша к белому камню подлетел. Одного татарина конем зашиб, а другого саблей зарубил. Соскочил на землю. Смотрит: девица и правда красавица любому князю невеста. Алеша коня благодарил:
Спасибо тебе, брат мой, добрый конь! Быстро домчал... С помощью твоей получил я себе обручницу обручницу да подвенечницу. Посмотри, какая красавица! Видел ли таких?
Снял с девушки веревки Алеша, посадил ее на коня, сам сзади сел. И спрашивает:
Говори, краса девица, какого ты роду-племени? Куда тебя везти? Царская ты дочь или боярская? Княжеская или купеческая? А может, ты дочь крестьянская?
Ласково смотрела на Алешу эта девушка. Говорила ему такие речи:
Нет, не царского я роду и не боярского. И не княжеского, и не купеческого. И не крестьянская я дочь. Не угадал ты, добрый молодец! Батюшка мой священник Ростовский!.. К нему и вези.
Соскочил тут Алеша с коня и опять ему кланяется:
Спасибо тебе, брат мой, добрый конь! Как бы я без тебя?.. Думал получить себе обручницу обручницу да подвенечницу, а оказалось выручил родную сестрицу! ..
И поехали они Алеша с сестрицей к своему батюшке, священнику Ростовскому.