Богатыри. В.В.Васнецов. 1881-1898.

Богатыри. В.В.Васнецов. 1881-1898.

 

ПРО СВАТОВСТВО ВАСИЛИЯ ТУРЕЦКОГО

В далекой заморской земле Турецкой правил басурманами грозный король Василий. И не было у него королевы. И надумал однажды Василий жениться. Всех послов своих во дворец собрал, стал у них спрашивать, в каком царстве, в каком государстве есть подходящая невеста да не просто смазливая девица, каких и в Туретчине навалом, а чтоб за версту было видно королева! И происхождением, и обликом! Чтобы статная была и юна возрастом, чтоб лицом была как белый снег, а глаза чтобы были как у ясного сокола, а брови чтоб черные, соболиные, а ресницы сизого бобра, а походка как у павы, а речь тихая и смирная.
Редкую красавицу хотел в королевы король!
Долго совещались послы, спрашивали совета у советников; также и у визирей допытывались знаете ли подходящую королевну? Каждый за честь считал свою королевну предложить. Всех на заметку брали, всех обсуждали. Много перебрали красавиц!
Наконец сошлись в единомыслии: лучше Анны Путятичны, племянницы киевского князя Владимира, нет королевны!.. Так и доложили королю Василию Турецкому.
Анна так Анна! обрадовался король. А теперь позовите мне лучшего посла Идола Идойловича!
Привели мурзы этого посла. Был он вида внушительного: высотой в две сажени, шириной в косую сажень; на голове чалма из парчи золотой. Неулыбчив, молчалив Идол Идойлович. Посмотрит глазом просверлит; слово скажет будто гривну серебра отдаст.
Велел король Василий этому лучшему послу в плаванье собираться в стольный Киев-град, велел Анну Путятичну у князя высватать. Если с честью дадут, так брать с радостью, а если с честью не дадут, так брать силой или хитростью. Хоть мытьем, хоть катаньем! А без княжны киевской в Туретчину не возвращаться.
Дал Василий послу тридцать новых кораблей с якорями булатными, со сходнями дубовыми, с парусами полотняными. И еще дал ему тридцать тысяч войска.
Пошел Идол Идойлович по главному городу турецкому, созвал к себе всех колдунов и колдуний. А когда те явились, он говорит им:
Далеко отправляюсь я, колдуны и колдуньи. Знать хочу, какова предстоит мне дорога, как обратно вернусь? И вернусь ли? Погадайте...
Принялись гадать колдуны и колдуньи: кто-то на ладонь Идола глядел, глядел по линиям пальцем водил, кто-то за звездой его следил, кто-то бросал на ковер гадательные палочки, кто-то посматривал на полет птиц... Книги доставали старинные в черных переплетах проверяли себя колдуны и колдуньи.
Наконец в один голос сказали:
Вперед предстоит тебе, господин, счастливая дорога. А назад, господин, предстоит тебе дорога несчастливая...
Разозлился Идол Идойлович, чуть за плетку не схватился. Но сдержал себя, попросил:
Вы попробуйте еще раз, колдуны и колдуньи! Вы ошиблись, наверное... Сколько лет уж гадаете мне! И всегда получалось у вас: куда б я ни ехал сопутствовало счастье, откуда б ни возвращался счастье сопровождало!.. Вы книги свои еще полистайте, а я вам подкину монет золотых; довольные пойдете домой и никто из вас не скажет, что жаден Идол Идойлович!..
Опять взялись гадать колдуны и колдуньи: с другой стороны на ладонь смотрели другим пальцем по линиям водили, за звездой одним глазом следили, иначе бросали палочки и внимательно глядели на полет птиц... Долго с книгами сверялись, шелестели страницами.
Потом и говорят:
Тебе, господин, вперед предстоит счастливая дорога. А назад предстоит дорога несчастливая...
Заскрипел зубами Идол Идойлович, себя по коленям ударил кулаками:
Все-то лгут ваши гадания. И книги ваши лгут...
Не обиделись на важного господина, ответили ему колдуны и колдуньи:
Сам посмотри, Идол Идойлович! Покажи ладонь... Вот линия жизни твоя. Видишь, как рано пресекается... А вон горит звезда твоя! Смотри, потихоньку она блекнет... И палочки поровну разделились: две так легли, две эдак!.. А птицы! Погляди: все за море летят. И ни одна из-за моря не возвращается... Книги же колдовские за целую жизнь нас не подводили.
Не верил колдунам и колдуньям Идол:
В юности я за кочергу горячую схватился вот и ожег ладонь; скрылась под рубцом линия жизни. Звезда моя, как прежде, горит, просто набежало на небо облачко. Палочки ваши они ж безмозглые! Как им придется, так и лягут, глупо в них смысл искать!.. А птицы... Что они! Хороши за морем охотники птиц из своей земли не выпускают... Уходите прочь, колдуны и колдуньи, напрасно я вас столько лет привечал, напрасно подарками баловал! Не могли лишний раз постараться: счастья в дорогу нагадать. Уходите и книги свои дурацкие заберите!.. Вот вернусь из-за моря, тогда и решу, как быть с вами.
Не ходи за море, господин! советовали колдуны и колдуньи.
Тогда вскочил Идол, за плетку схватился и всех разогнал.
Наутро садился Идол Идойлович с войском на тридцать кораблей. Выбирали слуги якоря булатные, забирали сходенки дубовые, распускали белые полотняные паруса. Быстро побежали корабли по синему морю. Едва позади турецкий берег спрятался, впереди русский берег показался.
Ехал Идол Идойлович к князю киевскому, к племяннице его Анне Путятичне со сватовством!..
Скоро вошли в гавань корабельную, опустили полотняные паруса, бросили у пристаней якоря булатные. Идол по сходням дубовым на киевский берег сошел. И прямиком к князю Владимиру в замок.
В гридницу светлую торопился Идол Идойлович, ворота расшиб. Велик был посол двух саженей в дверь едва втиснулся. О притолоку лоб оцарапал. Ругался, на ту притолоку оглядывался, и не думал Богу русскому кланяться, не думал князю киевскому челом бить.
Сел Идол на лавку затрещала лавка. Руки положил на столы опрокинулись дубовые столы. Кашлянул посол стеклышки из окон повылетали.
Смотрел на все это Владимир, хмурился.
Говорит князю Идол Идойлович:
Вот ты где, Владимир стольнокиевский! А я не сразу и заметил... Ну да ладно! Заметил уж... Я к тебе, Владимир, не гостем пришел; нету времени гостить, за столами сидеть, говорить уважительные речи... Пустое все!.. Я к тебе со сватовством за Анной Путятичной явился. Жениться на ней хочет Василий король!.. Если с честью отдашь, возьмем с радостью; если честью не отдашь силой возьмем. Так и знай! Ну, что скажешь?
Еще сильнее хмурился стольнокиевский князь, к оконцу подошел, посмотрел на пристани. Тридцать кораблей больших увидел, а на них тридцать тысяч войска отборного. На Идола покосился Владимир великан под стать тому Тугарину... Думу трудную думал князь. Битву затеять многих бед натворить; не готовы оказались киевляне к битве. И с племянницей дорогой расставаться не хотелось, и Идолу отказать не получалось. Следовало действовать хитростью.
Сказал Владимир-князь:
Сватовство короля Василия Турецкого для всякой невесты честь. Так и для Анны, племянницы моей! И я б тому замужеству не препятствовал, но хотел бы сначала ее спросить.
Скривился Идол Идойлович:
Что за странный обычай у девицы желание спрашивать! За руку взял и отвел. Вся недолга!..
Ответил Владимир:
Может, и не слушал бы крестьянина дочь, может, не спрашивал бы дочку купеческую. А княжну Путятичну надо спросить. Здесь ты не торопи, сват любезный, войском не грози, доспехами не бряцай!..
Пришел к любимой племяннице князь. Посмотрела на него Анна Путятична, перемены в лице заметила:
Что-то случилось, дядя дорогой?.. Солнышко только поднялось, а, на тебя глядя, можно подумать, что оно уж закатывается!..
Кивнул Владимир-князь:
Лучше бы солнышко с утра закатилось, чем мне к племяннице любимой с такой вестью приходить! Крепись, Анна Путятична. Гость к нам явился непрошеный из-за моря синего, из земли Турецкой слуга короля Василия. Со сватовством к тебе на тридцати кораблях пришел. Без даров, но с войском тридцатитысячным. Говорит тот Идол-сват, что если честью княжну не отдадим, они возьмут силою. Вот какая беда!.. Не хочу я отдавать им любимую племянницу, а и битву затевать не могу: не готовы мы к битве. Киевлян перебьют басурманы, Киев сожгут. А тебя все равно заберут! Впервые не знаю, как быть...
Обняла князя за плечи Анна Путятична:
Не печалься, дядюшка, мы обманем Идола и от Киева угрозу отведем. И не дождется Василий Турецкий к себе в гости русской княжны!.. Ты вели снарядить, Владимир-князь, для невесты три корабля. На первый корабль вели грузить побольше вина заморского, на второй корабль яств сахарных, а на третий меня посади с малой дружиною; воеводами поставь славных богатырей Добрыню Никитича и Алешу Поповича.. Сделай так и ни о чем не тужи, дядюшка-князь.
Вернулся Владимир в гридницу, говорит Идолу-послу:
Согласилась невеста ехать к жениху. Видно, под счастливой звездой ты родился, Идол Идойлович, сопутствует тебе удача!
Вспомнил Идол про гаданье колдунов и колдуний, усмехнулся:
Да, удачлив я целую жизнь!
Снарядили для Анны Путятичны три корабля как она и просила. Дали малую дружину в охрану. Над дружиной воеводами поставили Добрыню и Алешу, славных побратимов.
И пустились корабли вниз по Днепру-реке к синему морю. Обходили пороги волоками. Спрашивали Анну Путятичну богатыри:
Можно уж начинать? Далеко отплыли от Киева.
Рано еще! отвечала княжна. Выйдем в синее море!..
Вышли в синее море, плыли в виду родных берегов. Корабли турецкие рядом с ними. Опять спрашивали Анну Путятичну славные богатыри:
Не пора ли, княжна? Вышли уж в синее море. Далеко отплыли от Киева.
Рано! говорила Анна Путятична. На середину моря заплывем...
Вот уж и родные берега из виду скрылись, а турецкие еще не появились. Самая середина синего моря!.. Здесь велела княжна бросить якоря булатные, велела опустить паруса. Потом подходит Анна Путятична к Алеше Поповичу и говорит:
Возьми-ка, Алеша, малую лодочку да поезжай к Идолу поганому на черный корабль. И скажи ему, Алеша, что рули у нас сломались, скажи, не надуваются паруса. А у Анны Путятичны, скажи, день сегодня праздничный именинный день. И зови, Алеша, Идола к нам на корабль, зови на угощение. Так зови, чтоб не отказался.
Спустили на воду лодочку, поплыл Алеша к Идолу Идойловичу на большой турецкий корабль. И говорил такие слова:
Не поймем, что случилось у нас с кораблями! Ни рули не правятся, ни паруса не надуваются. Вот ведь беда! Мы б по этому поводу опечалились, да другая тут новость... У невесты-то у Анны Путятичны именинный сегодня день! Просит тебя, Идол Идойлович, княжна к себе на корабль, на честное пированье, на редкое угощенье. Не откажи, будь любезен!..
Уж было согласился Идол к княжне на корабль отправиться, да припомнил предсказания колдунов и колдуний. Засомневался: может, не обманывали колдуны, может, перестала сопутствовать ему удача. Может, задумала ловушку русская княжна?..
Отказался Идол Идойлович:
Нечего время терять! Ждет Василий-король... Передай, богатырь, пусть не лукавит русская княжна, пусть поднимает паруса! Вместе со свадьбой отпразднуем ее именины.
Вернулся Алеша ни с чем, передал ответ Идола. Тогда княжна к Добрыне Никитичу подошла:
Съезди-ка ты, Добрыня, к Идолу на черный корабль. Позови поганого на честной пир. И что хочешь говори, но сюда его привези. Иначе плыть нам в Туретчину, иначе быть мне женою Василия!..
Спрыгнул Добрыня в малую лодочку, поплыл к Идолу на черный корабль. И сказал поганому:
Нехорошо, Идол Идойлович, отказывать княжне. Это даже глупо! Ведь сегодня она княжна, а завтра твоя королева. Как запомнит, что просьбу ты не выполнил ее, так тебе это в будущем отзовется. И не будешь уж ты столь удачлив, как до сих пор, и закатится твоя счастливая звезда!..
Призадумался Идол Идойлович: верно говорит этот русский богатырь. Предсказания предсказаниями, а воля будущей королевы поважнее будет. Колдунам можно и не верить, а княжна уж точно обиды не забудет.
Согласился турецкий посол:
Хорошо, богатырь, поеду к княжне вашей к нашей будущей королеве на почестный пир, на сердечные именины. Отведаю угощений и заморского вина! Но при одном условии завтра поднимем паруса!
Здесь спустился Идол Идойлович в свою лодку черную. Воеводам турецким сказал во все глаза глядеть на русские корабли чтоб подвоха какого не вышло. Сказал: можно верить нашей будущей королеве, не надо верить этим русским богатырям уж очень они настойчивы и убедительно говорят.
Приплыл Идол Идойлович к княжне на корабль. Пригласила Анна Путятична посла в свою горницу, за широкий стол, блюдами уставленный, посадила. И подала ему чару зелена вина:
Выпей за мои именины!
А была та чарочка в полтора ведра. Но ведь и гость не маленький!
Принял Идолище чару, заглянул в нее:
По середочке чарки огонь горит.
И выпил. Целым лебедем закусил.
Тут Добрыня Никитич чарку Идолу наливает. Тоже не меньше в полтора ведра!
Выпей еще за Аннушкины именины!
Принимает и эту чару Идол, внутрь заглядывает:
О! По краям-то чарочки струйки струятся...
Выпил на одном дыхании. Вторым лебедем закусил. Силен на выпивку оказался турецкий посол. Как сидел, так и сидел: не качался, не пел. Глаз за глаз не заехал. Будто и не пил вовсе!
Тогда третью чарку Алеша Попович наливает. Да щедро льет полтора ведра. Бежит вино, плещется, пенится, как река на порогах. А Идол глядит на это и сладко губами причмокивает. Уже сам руку тянет. Чару новую принимает, смотрит внутрь:
Славно как! По середочке чарки огонь горит, а по краям-то чарочки струйки струятся...
Пей за именины! хитро посмеивается Алеша Попович.
Выпил Идол Идойлович, в глазах у него потемнело. Очень крепко, очень зло было заморское вино. Показалось Идолу, что корабль закачался.
Как расштормилось! прогундосил Идол. С якоря бы не сорвало!
Кругом пошла голова у посла турецкого. Третьего лебедя целиком проглотил, на свой корабль засобирался. Поднимался неуклюже, столы опрокинул. Великан был! Головой потолки прошиб.
Как небо низко опустилось, пока в гостях сидел! удивился Идол Идойлович и вместе с дверью вышел на палубу.
Покачала головой Анна Путятична:
Меры не знал, с выпитым не совладал!..
А Идола уже по палубе кидало: от левого борта к правому, от правого обратно к левому. Никак посол на сходни выйти не мог, все промахивался. Как промахнется, так за снасть ухватится. А как ухватится, так и оборвет.
Говорил ему Алеша Попович млад:
Послушай-ка меня, поганый Идол Идойлович! Зачем снасти корабельные рвешь? Не тобой они были поставлены, не тебе их и обрывать!.. Вон они сходни дубовые прямо иди, на них и попадешь.
Трудно прямо ходить в такой шторм! отвечал Идол и опять снасти рвал.
Корил посла турецкого Добрыня Никитич:
Шторм не в море, а в твоей голове дурной. Но, может, штормит и в ненасытном брюхе! Вон они сходни дубовые. Что может быть проще?
Так говорил Добрыня Никитич, а сам все Идолу путь загораживал. Начинал обходить богатыря Идол Идойлович и опять его в сторону бросало, и опять он хватался за снасти, и рвал их.
А Добрыня Никитич уж зол не на шутку:
Почему не слушаешь Алешу, Идол Идойлович поганый? Зачем корабельные снасти рвешь? Не тобой ведь они были поставлены, не тебе их и рвать! И сватовство к княжне Аннушке не по тебе. Не следовало и браться!..
Эти слова справедливые, гневные сказав, выхватил острую саблю Добрыня Никитич и голову Идолищу отсек.
Ахнули здесь в испуге воины на турецких кораблях и, подняв паруса, к своим берегам бежали. И это понятно: голову Идолу отрубая, Добрыня Никитич и войско турецкое обезглавил.
Когда скрылись вражеские корабли, велела Анна Путятична поворот держать и паруса ставить. С радостным сердцем возвращалась она в Киев. На носу корабля стоя, вдыхала запахи родной земли...