Как обучил Святогор Илью науке ратной, как объехали богатыри все Святые горы, так маленько заскучали. Захотелось обоим съездить куда-нибудь подальше, прогуляться, захотелось новые места повидать.
Сели на коней славные побратимы и поехали к далеким Северным горам. У Ильи Муромца радостно на душе было, будто вся жизнь его – утро солнечное, будто пролегли перед ним с десяток дорог и каждая пряма, как луч света. Святогор же напротив – что-то все печалился, пасмурный был, будто что-то худое предчувствовал, будто вечер для него седой наступил, а за вечером ночь грядет темная, а за ночкой-то той уж ничего более и нет... Хмурил брови Святогор. Дорог вокруг было множество, но лишь одну из них видел богатырь – худшую, – по которой ехал. В конце пути его как будто бездна зияла...
Красивы были необыкновенно Северные горы. Низкое небо на них лежало, как на могучих столбах. Лед и снег искрились в солнечных лучах, мхи зеленели на склонах крутых. Тут и там журчали ручьи. А далеко внизу синели заливы. Но не видел красоты этой славный Святогор. Зато в ущелье мрачном темном издалека он гроб каменный заприметил.
Глаза у Святогора сверкнули, потемнело лицо:
– Посмотри-ка вперед, Илья! Не гроб ли там нас поджидает? Отродясь я такой невидали не встречал.
Пригляделся Илья Муромец:
– Верно, гроб там каменный поперек ущелья стоит! Но почему говоришь ты, старший побратим, что нас он поджидает? Мало ли кто ездит сей дорогой! Мало ли кто вырубил для себя из камня эту домовину!
Не ответил Святогор.
Ближе подъехали. Смотрят, крышка от гроба рядышком лежит, а на крышке такие слова высечены:

«Кому суждено в гробу лежать, тот в него и ляжет»

Вздохнул Святогор, процедил сквозь зубы:
– Устал кузнец молоточками стучать. Кончилось железо, истончал мой волос.
Илья Муромец в глаза Святогору заглянул:
– Не пойму, побратим, о чем ты?
Ответил великан с улыбкой печальной:
– Я этого когда-то тоже не понял.
Пожал плечами Илья Муромец, по крышке гроба рукою провел, стер пыль с надписи:
– Вот мне, к примеру, суждено ли в гробу лежать? Любопытно, в пору ли он мне придется?
Лег Илья Муромец в эту каменную домовину – одно, что потерялся в ней. Очень уж велик гроб был! В него с десяток таких, как Илья, уместились бы.
Посмеялся славный русский богатырь:
– Кажется, не мне тут покоиться!
Хмуро сказал ему Святогор:
– Вылезай-ка, брат меньший! Сразу видно, что не для тебя этот дом. И росточком ты для него маловат, и в плечах не вышел да и весел не к случаю... Давай лучше я попробую!
Лег Святогор в гроб каменный. Как раз впору ему этот гроб пришелся. Ухмыльнулся великан:
– Будто для меня он сделан и по моей мерке! Смотри, побратим: как влитой я в него.
– Это верно! – задумался Илья, насторожился. – Постарался какой-то мастер.
Просил его Святогор:
– Давай пошутим, Илья, немножко! Возьми сейчас крышку и меня накрой. Хочу посмотреть, как в гробу этом будет при закрытой крышке...
Отказался Илья Муромец:
– Уволь меня, старший брат, от таких шуток! Шутить тоже в меру надо и, пожалуй, – не у гроба. Не возьму я крышку, не накрою тебя. И лучше б ты вообще вылезал поскорее.
Покосился на Илью Святогор:
– Что ж тут такого! В гробу полежать, осмотреться, привыкнуть – приходит однажды такое желание.
Взял тут великан сам крышку и надвинул ее, тяжелую, на гроб. Полежал немного в темноте, осмотрелся. А как захотел крышку снять, так не смог – будто приросла крышка... И руками Святогор упирался, и коленями снизу бил, и ворочался, давил плечом богатырским – ничего не получалось.
Звал Святогор Илью Муромца из гроба. Глухо голос его звучал:
– Слышишь ли меня, брат меньший?
– Слышу, побратим!
– Видно, Илья, нашла меня судьбина, в нужное время подбросила сей гроб. Не могу я, брат, поднять крышку. И локти, и колени себе ободрал. Задыхаюсь! Попробуй ты сдвинуть ее, а я изнутри поднажму.
Взялся Илья Муромец за крышку, потянул на себя, однако даже не дрогнула она. Тогда уперся богатырь в нее руками, а ногами в скалу уперся, поднатужился. Скала высокая задрожала, камни с нее посыпались. А крышка и на пядь не сдвинулась.
Советует здесь богатырю Святогор:
– Ты возьми, Илья, мой меч кладенец и ударь посильней поперек крышки. Никакая крышка не устоит против кладенца. Я хорошо знаю свой меч!..
Бросился к мечу Илья Муромец, да вот беда: не может богатырь поднять меч великана – так тот тяжел.
Кричит Святогору:
– Не в силах я, старший брат, поднять твой меч тяжелый!
Говорит ему Святогор голосом замогильным:
– Ты, Илья, ко гробу наклонись. Есть тут щелочка маленькая. Я дохну на тебя богатырским духом, и поднимешь мой меч кладенец.
Поискал Илья Муромец малую щелочку, наклонился к ней. А Святогор и дохнул на него своим духом богатырским. Сразу почувствовал Илья Муромец, что силы у него против прежнего втрое прибавились. Взялся он снова за меч кладенец и уж на этот раз поднял его с легкостью.
Ударил Илья мечом поперек крышки гробовой. Всю силушку богатырскую в удар вложил. Искры в стороны посыпались. А крышке – хоть бы что. Ни щербинки на ней, ни царапинки! Хуже того! Где ударил меч, там волшебным образом полоса железная возникла – обручем намертво гроб схватила.
Зовет Святогор, стонет:
– Бей сильней, меньший брат! Душно мне, уж терпения нет. Попробуй вдоль крышки ударить. Выручай!
Илья Муромец собрался с силами и вдоль крышки ударил. Сильнее уж ударить не мог. Опять искры посыпались снопом пышным, и новая выросла железная полоса – накрепко гроб перепоясала.
Едва слышно уж Святогора:
– Слабо бьешь, меньший брат! А я между тем задыхаюсь. Верно, не хватает тебе силушки... Так ты еще, Илья, к щелочке наклонись. Я дохну на тебя, силы вдесятеро прибудет. Тогда уж точно меня освободишь.
Устремился было к щелочке Илья Муромец, да вовремя остановился. Ответил Святогору:
– Что-то темнишь ты, больший брат! Нельзя мне забирать всю твою силу. Всем ведь известно, что еле носит Святогора земля. А если к моей силе прибавить твою, так меня земля и носить не будет.
Уже не громче шороха лесного был голос богатыря:
– Верно говоришь... Это я не подумал... Прощай, Илья Муромец! Меч кладенец себе возьми, ты достойный наследник. Коня же моего к гробу привяжи – все равно, кроме меня, никто с ним не совладает...
Больше ни слова не сказал славный Святогор. Подождал Илья Муромец еще немного возле гроба, а тут через щелочку мертвый дух пошел, к небесам вознесся.
Попрощался со Святогором Илья, слезу горючую пролил. Очень было жаль старшего побратима. Нелепую смерть тот принял. Кабы в гроб не ложился, кабы шутки не шутил, жив бы был, и много еще дел совершил добрых.
Привязал Илья Муромец Святогорова коня к гробу каменному, меч кладенец себе к поясу прицепил и поехал в раздольное чистое поле.