Жил князь Святослав девяносто лет. Богатый и мудрый, прославленный подвигами, многих врагов под меч склонивший, перед смертушкой, последним врагом своим, не устоял – преставился. И оставалось после него чадо малое Вольга Святославович...
Говорят, родился он в тот самый миг, когда солнышко за гору спряталось. Как погас последний луч, первый крик ребеночка раздался. В лохани серебряной купали его – рассыпались по небу частые звезды. Кормилица-рабыня грудь давала – нарождался месяц ясный...
Под горою могучая река спокойно катила свои волны.
Звери и птицы и рыбы беспокоились – очень уж темная ночка была. Чуяли – непростой ребеночек родился.
Быстро малыш из пеленок вырос. Когда первые шажочки сделал, где-то далеко-далеко горы синие качались, моря из берегов выплескивались, рощи дубовые, как тростник, валились. Рос-подрастал Вольга Святославович. Бывало озорничал – из окошечка камешки побрасывал. Тогда звери перепуганные в лесах разбегались, птицы под облака разлетались, рыбы уходили в темные глубины.
Лук князя Святослава долго на стене висел, запылился – не было в княжьем тереме силача такого, чтоб сумел этот лук согнуть и на на него тетиву набросить. Это как-то само собой получилось у младого княжича. Было Вольга пробудился среди ночи, заскучал – глазками туда-сюда водил, искал развлечения. Потом лук отцовский со стены снимал, тетиву натягивал и ее, тугую, дергал. Звонко пела тетива. Смеялся малыш, это пение слыша...
Кормилица, проснувшись, глаза терла – глазам не верила. Тихонько княгиню звала и всех домашних.
Дивились на этого малыша и стар, и млад. И силушке его дивились, и его развлечению. Но в пении тетивы ничего особенного не слышали. Потому и понять не могли: что же так развеселило Вольгу?
До пяти годков княжич при няньках рос. Без наук, без премудростей. Удивлял младой Вольга нянек. Про царей и царевичей сказок не слушал – про охотников все просил. С игрушками не игрался, а игрался то с рожками оленьими, то с клыками веприными, то с мослами конскими, то с глазом рыбы, то с диковинным панцирем черепашьим. В саду внимательно птичек слушал, голову набок склонял – будто понимал щебет. Воробьи расчирикаются – улыбается Вольга; ворон каркает – злится княжич; журавли улетают по осени, под облаками курлыкают – Вольга грустит.
Как подрос юный Святославович, как маленько умом окреп, отдала его княгиня в учение. Читать и писать – трудно это давалось Вольге. Но, смекалистый от рождения, скоро грамоты суть уловил, азбуку образами наполнил, ему понятными: в какой-то буквице цаплю видел, в какой-то жука, там – змейку, там – быка или хитрую лисицу. Счет полегче осилил: не цифирь он безликую считал, а зайчишек в поле, журавлей в небесах, снегирей на снегу, рыб в неводе. А как зверья и птицы и рыбы было кругом полно, можно сказать, без счету, то и весьма большая цифирь далась маленькому Вольге.
Но другая наука, хитрая премудрость больше привлекла юного княжича: языки он легко постигал. Однако не те языки, что от людей слышал – тюрок, литвинов, варягов, чуди белоглазой и прочих, – а языки зверей и птиц. В садочке учился, в лесу дремучем, в поле раздольном. С волками беседовал, с соколами перекликался; могучему зову тура запросто отвечал, бывало рычал медведем, а через минуту синичкой щебетал.
Дружил с волхвами Вольга. Письмена их языческие лучше понимал, нежели грамоту греческую и латинскую. Волхованию в лесах обучился.
И стрелок был отменный! Трех гусей одной стрелой сбивал. К двенадцати годам на медведя с ножом хаживал – ловкости Вольги всякий охотник мог позавидовать. А рыбу из реки княжич рукою выхватывал – забавлялся.
Охотником он обещал стать непревзойденным!
Но только не дело это – будущему князю сплошь охотами заниматься! Он правителем должен стать и воином.
В свое время и этот пришел к Вольге интерес. В двенадцать лет надумал княжич себе дружину набрать. И собрал он храбрую дружину – тридцать богатырей молодых без единого. Этим тридцатым сам стал.
Молодцы его были хоть куда! Хоть на пир княжеский, хоть на веселую гулянку, хоть на охоту соколиную или с псами, хоть на битву злую, хоть в огонь и в воду. Но Вольга среди них был лучший!..
Говорит однажды Вольга Святославович богатырям своим:
– Вы послушайте меня, воеводу вашего, храбрая дружина! То, что вам велю, сделайте. Поглядеть я хочу, на что вы годны, к какому делу более способны!
Окружили княжича молодые богатыри, слушают.
Вольга велит:
– Свейте вы шелковые веревочки да подлиннее. И поставьте веревочки в темном лесу. По-над самой землей поставьте. Ловите, охотники, всякого зверья поболее: и куниц ловите, и лисиц, и красивых черных соболей, и длинноногих зайчиков. Три дня и три ночи ловите. Что поймаете, мне несите.
Разошлись по лесам богатыри молодые, сделали, как им велено было. Веревочек шелковых навили, понавязали их в темном лесу над сырой землей. А сами попрятались, добычу поджидали. По три дня и три ночи в засадах сидели, однако никого не поймали. К Вольге все с пустыми руками пришли, с виноватыми лицами.
Укорил богатырей княжич:
– А еще зоветесь охотниками! Говорите: с княжичем хоть куда!..
Обернулся здесь Вольга Святославович серым волком, вокруг леса побежал, всех зверей диких в одно место заворачивал: и куниц, и лисиц, и красивых черных соболей, и длинноногих зайчиков, а также горностаев, оленей, туров, медведей и страшных-страшных диких кабанов...
Потом опять княжичем молодым обернулся Вольга и веревочкой шелковой зверей опутал:
– Вот и все. Выбирай любого!
И с добычей великой вернулась дружина в стольный Киев.
В другой раз Вольга Святославович говорит богатырям:
– А вы послушайте, храбрая дружина, меня, воеводу вашего! Я велю вам, а вы сделайте. Знать хочу, на что годны вы, на какое дело более способны!
Обступили княжича молодые богатыри. Очень хотели какое-нибудь дело сделать, умение свое показать – тяготились виною прошлой.
Велит им Вольга, воевода хитроумный:
– Вы, братцы, свейте силки шелковые да покрепче. И поставьте те силки в темном лесу. На самые высокие верхушечки поставьте. И ловите, охотники-птицеловы, всяких птиц поболее. Кого ни поймаете: и гусей, и лебедей, и ясных соколов, и прочих даже самых малых птахов... Три дня и три ночи ловите. Всякую добычу мне несите.
Разошлись по дремучему темному лесу молодые богатыри. Делали все, как им велено было воеводой. Силков навили шелковых покрепче, на елочки, на сосенки их повыше поставили. Потом спрятались в ветвях. Птицу ждали. По три дня и три ночи глаз не смыкали. И курлыкали, и чирикали, и щебетали, и клекотали и крякали – добычу подманивали. Но не приманили. Если и появлялась какая птица, далеко стороной облетала она силки. Так с пустыми руками и пришли к Вольге все его храбрые дружинники. Виновато прятали глаза.
Посмеялся над богатырями княжич:
– Эх, вы! А еще птицеловами хотите зваться! На Вольгу Святославовича желаете равняться...
Обернулся тут Вольга Святославович хищной Науй птицей, взлетел под самые небеса и пошел вокруг леса описывать круг за кругом. Всякую птицу в одно место заворачивал: и гусей, и лебедей, и ясных соколов, и прочих даже самых малых птахов... Потом снова он княжичем обернулся и на птиц набросил широкую сеть шелковую:
– Вот, братцы, и вся недолга!..
С добычей великой вернулись в Киев и на этот раз.
Какое-то время прошло, и говорит богатырям Вольга Святославович:
– Вот что, храбрая дружина! Вы послушайте меня, вашего воеводу! Я вам нечто повелю, вы же исполните. Любопытно мне, на что горазды добрые молодцы мои!
Слушают внимательно удалые добрые молодцы.
Велит им Вольга (на мякине его не проведешь!):
– Возьмите, богатыри, топоры острые да постройте суденышко дубовое: чтоб дощечка к дощечке прилежала без щелочки да чтоб колышками все было сбито дубовыми же. Потом крючками костяными из нитей шелковых свяжите невод. И выходите в море синее, ловите рыбку. Сколько словите – все хорошо! И семгу возьмите, и белужинку, и окуня, и плотву, и дорогую царскую рыбку-осетринку. Три дня и три ночи ловите, а я вас на берегу подожду.
Послушались молодые богатыри своего воеводу. За ночь судно построили: крепкое, ладное – дощечка к дощечке прилежит без щелочки; обшивка к остову дубовыми колышками прикреплена. На рассвете на морском берегу шелковый невод связали. И вышли в море.
Невод забросили храбрая дружина, ловили рыбку три дня и три ночи: днем в воду хлебушек бросали – прикармливали, а ночью яркие факелы жгли – приманивали. А как время пришло и невод достали... пусто в нем было. Так с пустым неводом к берегу и подошли. Руками перед княжичем разводили, вздыхали, виновато глаза прятали.
Покачал головой Вольга:
– Эх, братья! А еще рыболовами назывались! На пирах-то хвастались, что умеете ловить рыбку. А на деле выходит, что умеете вы только чарки и кубки высоко поднимать и говорить речи громкие, пустозвонные...
Обижались богатыри:
– Сами не знаем, отчего так выходит! Наверное, какое-то колдовство!.. И охотниками, и птицеловами, и рыболовами знатными не случайно мы слыли. Да вот отвернулась от нас удача...
Ничего больше не сказал им премудрый юный Вольга. Вокруг себя повернулся, пятнистой щучинкой обернулся, мощным хвостом по волне ударил и в глубину ушел. Ох, и разгулялся по синему морю!.. Всякую рыбку в одно место – к берегу – заворачивал: и семгу белобрюхую, и белугу великую, и красноперого окуня, и плотвичку, и дорогую царскую рыбку-осетринку. Столько рыбы Вольга нагнал, что вода у берега словно серебром окрасилась и будто закипела.
Из волны бурливой выскочил на берег Вольга, через голову перевернулся и человеческий образ принял. Тут и невод забросил, и сразу вытянул его. Ах, серебром живым берег засыпал.
Восторгались уловом богатыри, воеводу своего просили:
– Испытай нас еще, Вольга!..
Промолчал княжич.
И вернулись они в Киев с богатым уловом.
Месяца не прошло, заскучала дружина. Целыми днями на пирах сидеть – оттого быстро устанешь. Простора захотелось молодым богатырям, скачки необузданной по степи ковыльной, жаворонков над головой. Приметил Вольга, что стали повздыхивать его воины, за столами изобильными позевывать.
Говорит им княжич:
– Храбрая дружина! Слушайте меня, воеводу вашего! Я повелю вам, а вы исполните. Видеть хочу, что могут добрые молодцы мои!
Оживились богатыри молодые: что же за новое испытание придумал им воевода?
Спрашивает Вольга Святославович:
– Кого бы послать нам в землю турецкую, проведать про замыслы султанские, узнать, не собирается ли султан войной идти на святую Русь?
Не знают богатыри, кого послать. Вот если бы мечом ударять да палицей махать – каждый бы вызвался. А тут дело хитрое. Умишко с заковыкой нужен!..
Дальше Вольга говорит:
– Коли старого послать, долго ждать придется. Старый медленно ходит. Коли среднего послать – турки насмерть вином запоят. А если младшего послать – с девушками заиграется, ибо далеко известно, как хороши девушки в землях турецких, и далеко же известно, как внимательны к девушкам молодые богатыри!..
Оглядел Вольга дружинушку свою, вздохнул:
– Видно, самому идти придется!..
Обернулся тут хитромудрый Вольга Святославович малой пташечкой, полетел по подоблачью в южную сторону. В земли турецкие быстро прилетел. Покружил Вольга над красивым дворцом султанским, самого султана видел в парчовой чалме, в халате шелковом до пят, видел еще какого-то человека в халате рваном, изможденного, униженного, лежащего перед султаном на каменном полу; разговоры тайные Вольга послушал, на окошечке сидя. Что ему требовалось, выведал. Вот что слышал Вольга...
– Не забыл, зачем я посылал тебя, презренный раб? – это был султана голос. – Не забыл, чье красуется у тебя на лбу клеймо? Отвечай, коли не хочешь на ребрах своих изведать мой буйный нрав...
– Не забыл я, господин, – это тот человек говорил, не отрывая от пола лица. – Все я выведал в точности, великий султан. И клеймом твоим горжусь, как гордился бы глазом Аллаха, прозревшим у меня на лбу...
– Говори же, раб! Что ты видел на Руси? Жив ли еще молодой княжич Вольга?
– Через все заслоны я прошел, кроме одного – в терем княжий не попал; не был зван твой слуга на почестный пир. Всех я обманул стражников, но не смог обмануть богатырский круг; не допустили меня к семье княжеской... Однако на Руси трава растет не по-старому, цветы цветут не по-прежнему, ветры веют не по-обычному, звезды падают не по-привычному... Видно, нет уже Вольги в живых!..
Радовался этим словам султан, смеялся, бахвалился:
– Ежели Вольги уж нет, я войной пойду на святую Русь! Девять городов русских возьму, девятерых князей в бычьи шкуры заверну, живьем в землю зарою. И своих девятерых сыновей, грозных султановичей, отраду глаз, Руси подарю. А себе привезу шубу соболиную!..
У конюшен султанских пташечка спустилась, серым волчищей обратилась. Ворвался в конюшни волк, зарычал, оскалился – конюхов до смерти перепугал, а коней турецких всех до единого перерезал. Потом в оружейницу кинулся малым горностаем (озорно блестели глазки), у луков тугих все тетивы перегрыз. Обернулся медведищем косматым, изогнул дугой палицы булатные, острые сабли переломал. Могучим ревом стены сотрясал, среди турок великого переполоху наделал... И малой птичкой вернулся на родину.
Дружине своей сказал:
– Вот испытание вам, коего вы просили! Садитесь, богатыри, на коней могучих, крутобедрых и езжайте, неустрашимые, за мной в земли турецкие. Доставайте из ножен мечи острые, вскидывайте на плечо палицы булатные. И, отчизну возлюбя, покажите, на что вы годны!
Вскочили тут на коней удальцы добры молодцы и поскакали на юг в неверные земли турецкие. Славно они бились в чужом краю, захватывали города. Мечами рубились – не было врагам пощады! Палицами и воинов турецких крушили, и мощные стены городов, и ворота, железом обитые. По полю битвы серыми волками скакали, в города и села врывались ясными соколами. Во дворец султанский победителями пришли. Самого султана кичливого в плен взяли.
И сказал здесь дружинушке Вольга:
– Знаю теперь, на что годны воины мои! Охотники, птицеловы и рыбаки они, конечно, хорошие, однако похуже воеводы своего. А вот в битве никто из молодцов Вольге не уступает! Не занимать им у волка ловкости, у сокола быстроты, а у медведя свирепости.
И одарил юный Вольга дружину богато. Каждому дал по табуну коней. А каждый конь – по семи рублей. Дал острые сабли по пяти рублей и палицы булатные по шести рублей. Оделил молодцов и красавицами: старушечки – по полушечке, молодушечки – по две полушечки, а красные девушки, черноокие турчаночки, – по денежке.
Вернулись они с этой добычей в Киев.
Все киевляне им премного благодарны были – за то, что угрозу отвели от земли русской. Славили Вольгу, славили малую дружину его! На долгих пирах победных говорили нескончаемые заздравные речи...